Если параллели между советскими и польскими нонконформистами проводятся без труда, то включение в экспозицию таких опусов, как «Атака» Марата Самсонова или «Доярка с Холмогор» Макса Бирштейна, картину существенно запутывает и усложняет. Впрочем, это усложнение, требующее от зрителя дополнительных интеллектуальных усилий, говорит лишь в пользу коллекционера. Эклектика не всегда признак неразборчивости, в иных случаях она свидетельствует о попытке и впрямь разобраться, что к чему. Но все же следует признать, что у Новицкого недостаточно образцов официального и полуофициального советского искусства, чтобы выстроить убедительную и аналитичную мозаику. Он лишь обозначает свою позицию. Настоящее исследование — за музеями.
Правда, в случае с Польшей говорить об андерграунде надо с осторожностью. Как уже говорилось, там практически не было деления художников на признанных и опальных. До выставок допускались почти все, существовали даже квоты на абстрактное искусство. Многие авторы действовали под крылом католической церкви, бравшей на себя роль альтернативного культуртрегера. Поэтому эстетическая близость, проглядывающая при сопоставлении работ Дмитрия Краснопевцева, Николая Вечтомова, Ильи Кабакова, Франциско Инфанте, Дмитрия Врубеля, с одной стороны, и Владислава Хасиора, Ежи Рышарда Зелинского, Мариана Чапли и других польских авторов, с другой, вовсе не свидетельствует о сходстве художественной обстановки.